В китайских свитках эпохи Тан крылатый ящер с чешуей цвета солнца олицетворял императорскую власть. Только правитель имел право изображать его с пятью когтями – знак высшего статуса. В храмах Чжэцзяна до сих пор сохранились ритуальные бронзовые курильницы в форме этого существа, датируемые XII веком.
Японские рюдзин из легенд провинции Хёго контролировали дожди и тайфуны. Рыбаки острова Авадзи до сих пор красят носы лодок алой краской, повторяя узор из храмовых фресок VIII века – так они задабривают повелителя водных стихий.
Вьетнамские лонг отличались от китайских собратьев: изогнутое тело без крыльев, но с гривой из пламени. Археологи нашли в дельте Красной реки каменные печати династии Ли (1010–1225 гг.) с изображением змеевидного существа, держащего в пасти жемчужину мудрости.
Связь огненного змея с могуществом и достатком в Китае
В Поднебесной это существо ассоциировалось с императорской династией. Только правитель имел право изображать его с пятью когтями – знак абсолютного господства. Чиновники низших рангов использовали четырёхпалые версии, нарушение канона каралось смертью.
Атрибуты власти
Жёлтый оттенок чешуи отсылал к солнечному металлу – эквиваленту казны государства. На ритуальных одеждах династии Цин вышивали 9 таких созданий, что означало связь с небесной благодатью. В Запретном городе каменные изваяния охраняли тронный зал, подчёркивая божественное право на правление.
Экономические аспекты
Монеты с профилем мифического ящера чеканили для привлечения прибыли. Купцы вешали таблички с его обликом над входом в лавку – считалось, что это убережёт от разорения. В провинции Гуандун до сих пор сохранился обычай: перед открытием нового предприятия сжигают бумажную фигурку, чтобы гарантировать доход.
Алхимические трактаты и огненный змей
В средневековых манускриптах огненный змей часто изображался как воплощение философского камня. Например, в «Алхимическом кодексе» Раймунда Луллия его чешуя обозначала этапы трансмутации металлов.
Связь с prima materia
Адепты ассоциировали этого крылатого ящера с изначальной субстанцией. В трудах Василия Валентина красочные описания его перерождения соответствуют очистке свинца через нигредо и альбедо.
Параллели с киноварью
Алхимики XVI века, включая Парацельса, сравнивали чешую мифического существа с рубиновыми кристаллами ртутного минерала. В «Витальном солнце» Михаэля Майера его хвост символизировал цикл растворения и затвердевания.
Венский манускрипт 1588 года прямо указывает: «Пламенный страж сокровищницы есть знак завершения Великого Делания». Здесь подчеркивается связь между цветом расплавленного металла и завершающей стадией алхимического процесса.
